В отчёте конкистадора Франсиско Орильяно присутствует интересное свидетельство участника его похода в Южную Америку, некоего монаха, который рассказывает, как сам бился не на живот, а на смерть с каким-то племенем, живущим вдоль большой реки и состоящим сплошь из женщин.

Он также клянётся, что живут они без мужчин, детей зачинают от взятых в плен рабов, которых изгоняют потом вместе с детьми мужского пола, девочек же оставляют и растят из них воительниц. Он также описывает разные странные обычаи и законы этого племени. Но, если почитать серьёзного историка Франсиско Лопеса де Гомара, то в своей "Истории Индий" он пишет:

«И другие, помимо Орильяно, рассказывали ту же басню об амазонках с того времени, как были открыты Индии, но никогда подобная вещь не была видана и никогда не будет видана. Из-за этого обмана некоторые уже пишут и говорят «река амазонок», и много партий собираются туда отправиться».

Вот примерно таким образом, великая река Амазонка на севере Южной Америки обрела своё нынешнее название.
Парадоксально, но факт, согласно древним историкам, в частности Плинию, амазонки жили тоже вдоль большущей реки Амазон, но только на севере Греции, сегодня конечно — это Турция и река поменяла название, но в то время амазонок называли по этому топониму. Речь, правда, не об этом, а вот о чём.

В Троянской Войне, как вы знаете, было много моментов, когда жребий склонялся то в одну, то в другую сторону. Особенно тяжёлым стало положение троянцев, когда Ахилл убил Гектора. Благородный Гектор был символом Трои, отличался храбростью и прямотой. Он не скрывал и всё время говорил, что презирает своего брата Париса, который за плечами воинов блаженствует с чужой, украденной женой, в то время, как лучшие воины Трои кладут за это свои жизни.
Но что есть, то есть, Гектора не стало, троянцы закрылись за стенами, в ужасе боясь Ахилла, теряя надежду и молясь богам. И тут вдруг подоспела нежданная помощь — амазонки.
Столица амазонок находилась в Эфесе, они сами построили этот город, но сказать, что они жили там беззаботно, конечно нельзя.

Первой царицей амазонок была Отрера. Она построила город Эфес и в нём два храма Артемиде и Аресу.
Аресу же, богу войны, так пришёлся по душе храм, что он сблизился с Отрерой и от этого брака родились две девочки Ипполита и Пенфесилея. Ипполита была старше на год и, когда пришло время, стала царицей. Сёстры любили друг друга, хотя были разными по характеру. Пенфесилея часто упрекала сестру, что та поддалась чувствам, когда отдала свой пояс Гераклу (9 подвиг), а Ипполита считала сестру своенравной, не уважающей традиций. Пенфесилея следила за своей красотой, пользовалась косметикой, она даже не отрезала свою правую грудь, что было нарушением, но все молчали, потому что она, де-факто, стреляла и с правой грудью из лука лучше всех, а также была самой сильной, храброй и умелой.

И тут, на тебе, на очередной охоте, пустив стрелу в кусты, где сидел кабан, Пенфесилея поразила свою любимую старшую сестру Ипполиту. Это была трагедия. С кровью сестры на руках она не могла ни жить, ни принять царство. Что делать? Ответ дал оракул. Снять с неё кровь может только один человек — царь далёкой Трои Приам.
Конечно, у Пенфесилеи не было выхода, она прекрасно понимала, что попросит Приам взамен. Но тут у неё был и собственный план. Подходило время родить наследницу трона, а брать в кровать какого-нибудь раба с сомнительной генетикой было не по ней. Она давно уже слышала про греческого героя Ахилла и, если сразиться с ним, то расклад получался беспроигрышным. Если она его ранит и возьмёт в плен, то родит наследницу, а если убьёт Ахилла, то покроет себя славой, Приам же её очистит от крови сестры в любом случае и она станет царицей.
Кроме того, она, наслышавшись рассказов про Ахилла, его силу и бесстрашие, начала понемногу.. впрочем, прочь эти жалкие мысли.
В это самое время Афродита, патронируя своего любимца Париса, решила помочь ему и троянцам. Она заявилась к Пенфесилее и сказала, чтобы та собиралась к Приаму и всё будет хорошо.
Афродита дала ей также с собой снадобье на феромонах, которое должно было внушить Ахиллу страсть к ней, а также копьё, изготовленное по инновационным технологиям. Поэтому, когда амазонки явились под Трою, их царица была в самом прекрасном расположении духа.
Троянцы были поражены статью и красотой Пенфесилеи, а Парис, позабыв про Елену, даже начал строить ей глазки, правда сразу был пресечён презрением царицы.

— Так это и есть твой сын Парис? — обратилась она к Приаму, — Это он украл жену у доблестного Менелая? Почему же он прячется за стенами? Почему не выходит против Ахилла?
— Я потерял моего любимейшего сына Гектора. Ахилл убил его.
— Тем более, пусть Парис отомстит за брата.
— Но силы не равны, Пенфесилея. Ахилл ужасен..
— Понятно, — засмеялась Пенфеселея, — поэтому ты, конечно, попросишь меня, девушку, сразиться с Ахиллом вместо вот этого юбочника.

Резкость и прямота девушки покоробили Приама, но выхода-то у него не было. — Ладно, — подытожила Пенфесилея, — я убью Ахилла завтра, а сейчас спать.

А назавтра был бой. Как говорил генерал Чернота: "Ах, какой славный был бой!". Пенфесилея, намазанная феромонами во главе своих подруг, сразу потеснила греков. Она сразила много героев, но Ахилла на поле битвы не было. Он в это время сидел в своём шатре со своим другом Аяксом и оплакивал другого своего друга Патрокла, убитого Гектором. Между тем, амазонки оттеснили греков к самым кораблям и Пенфесилея уже кричала: "Факелы! Факелы мне!".
Агамемнон с другими прибежали в ужасе к Ахиллу. Нехотя, медленно, Ахилл стал снаряжаться к бою. Когда он появился на поле, у троянцев захватило дух. Они шагали, как два великана с Аяксом. Это был не голливудский, мелкий Бред Питт, а машина-мужеубийца, причем весьма и весьма привлекательная. И тут Пенфесилея его увидала. Всё, что ей про него рассказывали стало ничего не значащим, она поняла, что он нужен её живым, он нужен ей, как отец её будущей дочери, принцессы амазонок. Она даже хотела тут же бросить оружие и отозвать его для разговора, скажем, вон под тот кустик. Однако.. Всё решают боги. На небесах Зевс вспомнил, как родился Ахилл и почему он оставил тогда Фетиду... А ведь в Ахилле, может и по сей день существует то самое, что заставило его, Зевса отказаться от Фетиды. А теперь, поди знай, что родится от этого полубога и этой сверхженщины... Нет, не пойдёт...Слишком велик риск и ставка. К тому же и старые девы Мойры загадочно улыбаются при встрече с ним..
Таким образом, был послан Зевсом Гермес с заданием внушить Пенфесилее к Ахиллу ненависть вместо любви. В это время Ахилл уже вовсю теснил троянцев. Пенфесилея приблизилась к нему и с криком: "Пришёл и тебе конец, Ахилл!" бросила в него копьё. Да, это было особенное копьё. Да, Афродита направила и усилила бросок, но! Что можно сделать против доспехов, изготовленных самим богом-кузнецом Гефестом? Ахилл подобрал отскочившее копьё и бросил его обратно. Оно пробило доспехи Пенфесилеи и вошло в грудь. Он подъехал поближе, чтобы рассмотреть амазонку. Снял с неё шлем, на руки ему упали прекрасные золотые локоны. Конечно, феромоны феромонами, но сильное чувство и без них охватило его, вместе с горечью и отчаянием.
Может быть, так бывает, он стал вслух ругать себя: "Её я должен был привести к себе во Фтию, её должен был сделать своей женой..".

Рядом уже толпились греки, тоже поражённые небывалой красотой Пенфесилеи. Вдруг из толпы вышел Тиресий, мелкий царёк, наглец и провокатор. Он стал обвинять Ахилла:

- Опять ты жалеешь наших врагов. Тебе мало, что ты отдал Приаму тело Гектора. Ты всегда забираешь лучшее. Где Брисеида? У Ахилла. Где богатства с Лесбоса? У Ахилла. А теперь ты плачешь по какой-то бабе, загубившей десятки наших героев?

Тиресий размахнулся и пронзил глаз убитой девушки копьём.

— Вот так-то лучше.

Ахилл посмотрел на изуродованное девичье лицо, кровь бросилась ему в голову. Он наотмашь ударил рукой Тиресия, выбив ему зубы и глаза. Тот замертво рухнул рядом с Пенфесилеей. Диомеду, дальнему родичу Тиресия, это явно не понравилось и он поигрывая копьём направился к Ахиллу. Уже Аякс своим гигантским щитом приготовился защищать Ахилла, уже все мирмидоняне окружили своего царя, уже готова была вспыхнуть братоубийственная битва, но тут подошёл Одиссей и хитроумными речами разрядил обстановку, а Аякс бросил другу:

— Ты забыл, Ахилл, ты никого не сможешь сделать царицей Фтии, здесь мы с тобой закончим свой путь. Вдали от Родины...

Видя горе своего любимого сына, Фетида взлетела на Олимп и умоляла Зевса оживить Пенфесилею. Но не захотел Зевс.

— Всё бы сделал для тебя, Фетида, и люблю тебя по-прежнему, но даже я игрушка в руках Судьбы. Боюсь я, что родиться у этой парочки кто-то, кто будет посильней меня... Не проси...

Такова эта незатейливая история, подтверждающая существование первой любви, а также истину, что от любви до ненависти...
Что же до амазонок, то они навсегда останутся символом. Символом женщин, сбежавших от рутины хозяйства, ухода за мужиками и вечного беспокойства "за дом". Вольные птицы, летящие, по своему хотению, куда душа ведёт. Не ведающие "сложностей отношений", не знающие назначений отговорок "голова болит" и знающих, что никому ничего не должны. А про Пенфесилею, так тут вам и оперы и книги и картины, как например, немецкого художника Иоганна Генриха Вильгельма Тишбейна "Пенфесилея и Ахилл". XVIII век.


































































































EditRegion3